ОН НИКОГДА НЕ ПОСТУПАЛСЯ ПРАВДОЙ

А.А. Сенин (7 октября 1945 † 6 октября 2013)

Не думали, братцы, мы с вами вчера,
Что нынче умрем под волнами!
«Варяг».

Алексея Алексеевича Сенина знал я более двадцати лет, то есть, собственно, столько, сколько существовала его газета.
И вот я пишу последнюю статью в пока что еще ЕГО «Русский вестник».
Нет, газета выходить, конечно, будет: «бренд» достаточно раскручен, чтобы им пренебречь. Но в любом случае это будет совершенно другой «Русский вестник», как по содержанию, так, к сожалению, и по принципам.
   И тут уж ничего не поделаешь, ибо с 1991-го «Русский вестник» - это и был А.А. Сенин, а сам Алексей Алексеевич являлся не только отцом-основателем или даже символом, но средоточием и существом своего детища. Настолько человек и его дело сплавились и срослись - до полной их неразъёмности.
Брешь, зияющую после кончины Алексея Алексеевича, никто заполнить не сможет.

***

Многое сошлось в начале 1990-х во дворе старого Телешовского дома в Москве. Тут была своего рода грибница зарождавшегося русского патриотического движения. Московское городское отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, главным делом которого стало восстановление Казанского храма на Красной площади, дало пристанище многим и многому. Тут проходили знаменитые среды Союза «Христианское Возрождение», распространявшего газету «Земщина», альманах «Царь-Колокол» и ксероксы тогда еще мало кому доступной литературы, которые многим затем не только открыли глаза, но помогли обрести веру и выжить. Здесь в одном из первых и самых представительных магазинов православной литературы в Москве яркой кометой мелькнула фигура Александра Павловича - талантливого книготорговца, ценителя и любителя русской христианской премудрости. За одной из дверей в глубине двора размещалась редакция пока еще молодого «Русского вестника». Вскоре тут же обосновалось издательство «Посад» (ныне «Отчий дом») Михаила Шкатова, в котором в ту пору я и сотрудничал.
Знакомство мое с Алексеем Алексеевичем, до этого, как говорится, шапочное, состоялось летом 1993 года в связи с выходом в этом издательстве первой моей книги - сборника «Россия перед Вторым Пришествием». 100-тысячный его тираж из Можайской типографии завезли, вопреки правилам, вдруг и сразу. Сотрудники буквально носились по дому, спешно освобождая комнаты (склад был забит до отказа). В связи с этим временно были приостановлены среды Союза «Христианское Возрождение», отчего чувствовал я себя неудобно. Думалось, что всё это надолго, однако на деле оказалось, что всего лишь месяца на два. Тираж, складированный в доме, молниеносно разлетелся по Большой России, уйдя без остатка словно вода в песок. Экземпляры этого издания встречал я впоследствии в Молдавии и Грузии, где мне довелось побывать.
   Не всё однако складывалось столь безоблачно. А.А. Сенин, уже в то время обладавший своими информаторами в различных властных сферах, предупредил моего издателя и меня о том, что в московской мэрии намерены, по заявлениям вечно гонимых, наложить арест на книгу. Следует напомнить, что тогда в нашей среде мало кто безкокоился о личном, а рабочие думали не только о собственном заработке. Все бросились спасать книгу. Складские споро загружали машины, спешно отправляя остатки тиража на мало кому известный склад на площади трех вокзалов. Я же, сложив в свой обширный абалаковский рюкзак шесть пачек, попер их в метро, а там с вокзала на электричке повез к себе в Одинцово.
   Вскоре грянул октябрь 1993-го. В те дни во двор Телешовского дома пришел словно сошедший со страниц булгаковского «Собачьего сердца», «швондеровский домком» в полном составе, включая даже женщину, правда дополненный охотничьим ружьем за плечами одного из этих новых ревкомовцев. Пришли они закрывать «Русский вестник», как газету подстрекателей. Пыл ветхозаветных революционеров несколько поубавил мой сосед по одинцовскому дому - Сережа Руднев, незадолго до этого принятый на работу для обслуживания технических нужд обширного дома. Появившись перед крикливой комиссией в брезентовой робе сварщика с водопроводными ключами в руке, он задал вопрос «по существу», явно поставивший пришедших в тупик: «А кто из вас, господа хорошие, после опечатывания дверей будет отвечать, коли дерьмо верхом пойдет?» Поступок сей не остался со стороны Алексея Алексеевича впоследствии без благодарности: в течение всего 1994 года Сережа Руднев получал «Русский вестник» безплатно.
   С этого времени мои отношения с А.А. Сениным более никогда не прерывались. Несколько раз он даже предлагал мне перейти к нему на работу. Лишь, убедившись в ином моем предназначении, Алексей Алексеевич больше уже не делал мне таких предложений. Мы просто общались. Часто на бегу. Ведь работы у каждого из нас было невпроворот.
Более тесно с Алексеем Алексеевичем мы сошлись в 1998 г. и особенно, начиная с 2000-го. Именно с этих пор «Русский вестник» стал и моей газетой. Темы моих публикаций были самые разные: от ритуального убийства Царской Семьи до современной церковной политики, от роли старообрядцев в Русской истории до сущности правления И.В. Сталина. Именно на страницах газеты впервые были напечатаны главы будущих моих книг о Царе Иоанне Васильевиче Грозном и генерале графе Ф.А. Келлере.
Только благодаря деятельной поддержке А.А. Сенина получил свое практическое осуществление главный мой проект, над которым я работаю и до сих пор. Речь идет об известной многим серии книг, выходящих под общим названием «Григорий Распутин: расследование».
    Теперь, после ухода в мiр иной Алексея Алексеевича, можно рассказать об этом более подробно.
   В 2002 г. в мои руки попали материалы, позволяющие по-новому взглянуть на некоторые обстоятельства уничтожения тела Г.Е. Распутина после февральского переворота 1917 г. Занимавшийся в ту пору иными темами, за советом я обратился к Старцу Николаю Псковоезерскому. С острова пришло Батюшкино благословение. О том, чтобы выпустить что-либо подобное в церковных издательствах, в которых я тогда работал или сотрудничал, не могло быть, понятно, и речи. Тогда-то я и позвонил Алексею Алексеевичу. Он почти сразу же ко мне приехал (а это, поверьте мне, не ближний свет). Я показал материалы, поставил его в известность о благословении Старца. Алексей Алексеевич дал свое согласие на публикацию. (Следует подчеркнуть, что А.А. Сенин всегда с благоговением относился к о. Николаю, исполняя все его благословения, а после успения Старца - свято чтил его память.) Вот так и появился специальный выпуск с моей публикацией «Как они Его жгли». При помощи других доброхотов тираж номера был существенно увеличен и перевезен на остров. Многие приезжавшие потом к Батюшке получали из его рук в благословение эту газету.
   Вскоре я получил от о. Николая (уже без всяких просьб с моей стороны) благословение на написание книги о Царском Друге. При этом Батюшка подчеркнул, чтобы я не просто исследовал вопрос, а произвел расследование (что отразилось и в названии серии), сделав всё чистенько.
Но как это осуществить? С одной стороны, чтобы поднять такую тему, требовалось столько времени, что совмещать это расследование с работой над другими книгами не было никакой физической возможности. И на что, в этом случае, жить? С другой: а где и на что издавать?
Ну, с работой я решил сам, причем моя супруга проявила полное понимание и солидарность. Но финансовые проблемы это никак не решало. И тогда я вновь обратился к Алексею Алексеевичу. Он посоветовал обратиться за помощью к читателям, авось повезет. Мы так и сделали. - Отозвался лишь один человек, но зато именно тот, кто и помог. Так, в 2007 г. вышел первый том известной читателям серии. До настоящего времени в ней вышло шесть книг. В типографии находится седьмая с удивительно созвучным моменту названием: «Милые, дорогие, не отчаивайтесь». Это слова Григория Ефимовича Распутина, обращенные к Царской Семье. Но и к нам - здесь и сейчас - это также имеет самое прямое касательство.
   На титульном листе этой книги напечатано: «Светлой памяти моего друга Алексея Алексеевича Сенина посвящается». Это моя благодарность ему за всё то добро, что он сделал для нашего дела и лично для меня, одного из этих самых делателей. Позволю лишь одну иллюстрацию к сказанному. Именно А.А. Сенин был одним из тех, кто продвигал мои книги к читателю (средства, полученные от продаж в лавке «Русского вестника», помогали оплачивать необходимые для последующих книг переводы, ксероксы и некоторые другие технические расходы). И, наконец, это он, когда я тяжело заболел, помог устроиться в медицинское учреждение, в котором мне оказали квалифицированную медицинскую помощь, благодаря чему я пока что могу работать и далее.
   В последний раз Алексей Алексеевич звонил мне 3 октября, в день рождения моей супруги и за три дня до своей кончины. Спрашивал о моем здоровье, о том, как продвигаются дела с седьмой книгой, интересовался будущим моим интервью, которое до этого всякий раз неизменно появлялось в «Русском вестнике». Ничего в разговоре не предвещало беды. Всё было вполне обычным.
   Нужно сказать, что последние лет десять отношения наши стали особенно доверительными. В случае каких-то сомнений он звонил или приезжал ко мне; советовался, проверяя, конечно, что-то, прежде всего, в себе самом.
   Раза два или три я удерживал его от резких поступков. Правильно ли я поступил, не знаю... Думаю он чувствовал моё искреннее желание сохранить газету на плаву, что, безусловно, соответствовало и его глубинным чаяниям. Но как было удержаться, когда на глазах буквально по живому резали твоё родное, кровное?!.. Сердце разрывалось... Я понимаю... И наступал момент, когда ему хотелось послать подальше всю эту систему сдержек и противовесов, которую он сам и создал с таким трудом и виртуозностью. Но и какой кровью! - не забудем...
В русском человеке, каким, безусловно, был Алексей, в моменты, подобные сегодняшним, всегда борются два человека. Один это, условно говоря, Александр Матросов. Именно о таковых сказано поэтом: «...По-русски рубаху рванув на груди». Но Алексей был человеком ответственным. И потому его путь был иной: ему досталась участь Боброка Волынского на поле Куликовом. Видеть, как на твоих глазах уничтожают близких, терпеть самому и сдерживать других (нередко клянущих тебя же за это), ждать заветного часа. Всё это тяжело, но насколько тяжелее - не дождаться самого этого часа...
   Однако при всём своем смиренном терпении А.А. Сенин никогда Правдой не поступался, порой сильно рискуя остойчивостью «Русского вестника».
   Ежегодные поздравления от Патриарха газете к Пасхе и Рождеству ему были, конечно, важны по соображениям престижа и возможности распространения газеты в православных храмах и обителях. Но эти важные резоны не помешали ему опубликовать в «Русском вестнике» резкую отповедь О.А. Платонова в ответ на очернительство Царского Друга Г.Е. Распутина в докладе митрополита Ювеналия на Архиерейском соборе, а также критику Л.Е. Болотиным выступления того же Владыки в связи с Царем Иоанном Васильевичем Грозным. Результатом стал негласный запрет на распространение газеты в церковных лавках подмосковных храмов - важное звено в ограничении соборного мнения Церкви.
   Но А.А. Сенин не унывал. Он всегда верил, что не в силе Бог, а в Правде. И не только верил, но и жил по этому принципу, провозглашенному также в непростые времена Святым Великим Князем Александром Ярославичем Невским.

***

Особенно привлекательным для меня было уважение Алексеем Алексеевичем мнения единомышленников, даже если оно расходилось с его собственным (свойство сильной личности и, одновременно, человека высокой культуры). Иногда он советовал что-то убрать, смягчить, но всякий раз, когда сталкивался с решительным отпором, убедившись, что мнение это было не спонтанным, а обдуманным, практически всегда соглашался оставить даже неприемлемые лично для него мысли.
   За всё время нашего сотрудничества было всего лишь два случая, когда он отказался печатать предложенные мною материалы. Это были статья о немецком погроме в Москве 1915 г. и очерк «Уральская Голгофа и ее фон».
   Остальные статьи, даже те, что противоречили основной линии «Русского вестника», выходили без какой-либо задержки или вмешательства в текст. Противоположными были у нас, например, позиции в связи с гастарбайтерами из Средней Азии. Соглашаясь с тем, что само это явление безусловное зло, я всё же был сторонником диалога с мусульманской уммой на почве противостояния общим нашим врагам (в политическом смысле США и, шире, обезбоженному Западу; а в религиозном - талмудизму). Однако в последние два-три года положение сильно изменилось. В практическом смысле теперь я, пожалуй, признаю правоту позиции Алексея Алексеевича. Может быть, в моих мыслях и было много идеализма, да и заинтересованные в христианско-исламской конфронтации силы так просто переломить ситуацию не позволили бы. Но, с другой стороны, такой диалог мы даже и не попытались вести...
   Другим существенным разногласием между мною и А.А. Сениным было отношение к М.В. Назарову. Этот произошедший в 2005-2006 г. разлом так и не был никогда нами преодолен. Каждый из нас остался при своем мнении. Причем, существовала как бы негласная договоренность: никогда - после первоначального выяснения позиций - не говорить больше об этом. Главная суть этой неожиданно приобретшей какой-то прямо-таки яростный характер борьбы заключалась в том, что вместе с М.В. Назаровым валили приобретавшее всё более широкую народную поддержку созданное им движение «Жить без страха иудейска!» Эрудиция Михаила Викторовича и мастерское владение им искусством полемики общеизвестны. Опубликованная М.В. Назаровым обстоятельная и аргументированная критика претензий «Кирилловичей» до сих пор стоит точно кость в горле «легитимистов». Сумел он выиграть судебную дуэль (и это в современных-то российских судах!) с теми, кто стоял за издателями «Шулхан аруха». Организованное им «Письмо 500», открыто подписанное многими православными священниками и даже депутатами Думы, в кратчайший срок (в 2004-2005 гг.) превратилось сначала в письмо пяти, а затем и 15 тысяч! Понятно, что для определенных кругов человек этот становился смертельно опасным. Он не просто рассуждал и доказательно обличал: его слово преображалось в конкретное действие.
   По степени угрозы, которую заключал в себе М.В. Назаров, было избрано и средство его нейтрализации. Преследование в судебном порядке его писаний, подобно, например, книгам Б.С. Миронова, объявленным в судебном порядке «экстремистскими материалами», или даже посадка, как того же К.Ю. Душенова, - помимо своей трудноисполнимости - не принесли бы нужного результата. Наоборот, это сообщило бы еще большую популярность идеям М.В. Назарова и возвысило бы еще больше его личный авторитет. Потому-то по отношению к нему применили гораздо более эффективный способ, трудноисполнимый, но приносивший при этом, как правило, полный успех: моральное уничтожение руками «своих».
   Используя личные человеческие слабости (обидчивость, самолюбие и т.д.), А.А. Сенина и М.В. Назарова умело стравили. Самым сильным аргументом для Алексея Алексеевича было мнимое сотрудничество М.В. Назарова (в бытность того еще заграницей) с ЦРУ. Верил ли А.А. Сенин сам этому искренне - я почему-то сомневаюсь. Однако, в любом случае, то был весомый аргумент в споре, в некоторых своих частях носивший глубоко личностный характер. Заметим, что большую роль в выдвижении этой версии сыграл О.А. Платонов, пользовавшийся информацией и, как говорили, некоторой поддержкой в каких-то не вполне ясных коридорах тайной власти.
   Еще один лично задетый этим спором его участник (А.Д. Степанов) прибавил в разгоравшийся костер свою охапку сухого хвороста, обвинив М.В. Назарова в связи с инициированным им «Письмом 500» в «провокации», а заодно и в принадлежности к «крайним зарубежникам», что исключало, по его мнению, возможность находиться Михаилу Викторовичу в руководстве Союза Русского Народа.
   Удивительно, но позднее, когда этот костерок уже догорел, на пепелище пришел погреть руки и мой давний соратник по Союзу «Христианское Возрождение» В.К. Дёмин. «Удивительно» потому, что всех перечисленных мною участников этого публичного аутодафе М.Ф. Назарова Вячеслав Константинович, в своих писаниях усердно занимающийся «воцерковлением Третьего Рейха», открыто называл не иначе как «православными сталинистами». Понося по любому поводу «совок» и «эмпэ» (Московскую Патриархию), рисуя в своих книгах «светлый образ вождя Германского народа», одновременно с этим он зарабатывал на хлеб насущный, участвуя, например, в качестве художника в съемках фильма «Исаев» (2009) - о будущем, пусть и виртуальном, но всё же враге воспеваемого им «вождя» - «Штирлице». Напомним, действие фильма разворачивается как раз в то время, когда, согласно автору книги, Юлиану Семенову, известному «певцу чекизма», его герой служил под началом «Железного Феликса» - человека «с холодным умом, горячим сердцем и чистыми руками». Такая действительность, согласитесь, заставляет вспомнить «театр абсурда» или, по крайней мере, слова нашего великого поэта о «странных сближениях». Но, может, во всем этом нет ни «странностей», ни «абсурда», а всё, наоборот, логично, и даже слишком? Ведь, учитывая развитие современных организационных технологий, участникам общего дела вовсе не обязательно быть привязанными к определенной структуре или получать содержание в одной кассе. Более того, на людях можно быть даже непримиримыми врагами. Так даже предпочтительнее. (Можно, конечно, обвинить автора этих слов в шизофрении, но ведь именно такова, между прочим, и вся наша современная жизнь. Дай Бог им самим разобраться, кто из них чей...)
   Вот и вся та горькая, саднящая подобно незаживающей ране история, которую из наших взаимоотношений с А.А. Сениным, увы, не вычеркнуть. Однако поместить ее в заметке-некрологе, опубликованной к девятому дню со дня его кончины, я, по вполне понятным причинам, не решился. Утаить же ее теперь было бы нарушением тех принципов, которыми и я, и, верю, Алексей Алексеевич по мере наших сил, старались следовать. Как говорится, всё минется - одна правда останется...
   И еще одно существенное дополнение к теме, которая так долго меня не отпускает. (Делаю я это на Светлой седмице 2014 года.) Вот что - к облегчению моему - я услышал от человека, в последние годы бывшего рядом с А.А. Сениным в редакции «Русского вестника». Алексей Алексеевич очень переживал за свой конфликт с М.В. Назаровым. (Эту болезненную реакцию чувствовал и автор этих строк: на эту тему А.А. Сенин очень не хотел говорить.) А подтолкнул его к этой конфронтации О.А. Платонов. Заронил идею, а сам отошел в сторонку и никак себя в этой истории более уже не проявлял. Что касается Алексея Алексеевича, то ему - в результате излишней доверчивости и неосмотрительности - пришлось испить эту чашу до дна. «Лишь когда вся эта грязь закончилась, он вздохнул с облегчением», - рассказал мой собеседник. «Грязь закончилась», но нанесен был непоправимый урон репутации и здоровью Алексея Алексеевича. «Враг» был повержен: Михаила Викторовича (одного из немногих по-настоящему успешных русских правых) выкинули в маргинальный сектор и без этого слабой нашей патриотики. Кто остался в выигрыше - не сложно расчесть. Но есть все-таки повод и для радости: вина Алексея Алексеевича минимальна, действовал он не своей волей, а по наущению извне...
   Вот это, собственно, и были все наши несогласия, которые никак не отражались на доверительных отношениях, построенных на искренних чувствах взаимного уважения и естественном праве на разномыслие, основанном - еще раз подчеркну это - не на поверхностных взглядах, а на прочном фундаменте всестороннего обдумывания того или иного вопроса. Вот почему в общении с Алексеем Алексеевичем мне было всегда легко, а «Русский вестник» стал для меня не только главной, но и, более того, единственной площадкой, где я мог свободно высказываться. (Лишь раз до этого я испытывал подобные чувства, когда в 1991 г. печатался в «Московском литераторе» Николая Дорошенко.)
   Не скрою при этом, что интернет-пространство всегда было для меня вторичным. Во-первых, в силу привычки и традиций, которые я не собираюсь менять как перчатки. Ну, а во-вторых, как выражение уважения к моим русским соотечественникам, многие из которых, по тем или иным причинам, не имеют к этому ресурсу доступа. Да ведь и о. Иоанн (Крестьянкин) часто повторял: «Интернет - Бога нет» (слышал это из его собственных уст неоднократно). Батюшка же Николай Псковоезерский благословил меня пользоваться компьютером как пишущей машинкой.
Есть и еще одна проблема частного характера: отношения мои с интернет-сайтами православно-патриотического направления как-то не сложились. Как я уже говорил, Алексей Алексеевич своей редакторской властью никогда не принуждал меня быть иным; стать таким, каким он бы, например, хотел, превращая живого человека, созданного по образу и подобию Божию, в инструмент, функцию. Он не только допускал, но и, в определенном смысле, приветствовал разномыслие в разумных, конечно, пределах. И люфт этих допусков был у него неизмеримо шире, чем у многих его коллег по цеху. Это хорошо видно на примере републикации моих статей из «Русского вестника» на Русской народной линии. Практически ни одна из них, печатавшаяся с продолжением, не пошла на РНЛ дальше первой (редко второй) порции. Многие же и вовсе не прошли цензурное сито «дорогой редакции».
   Жалею ли я об этом, задевает ли это меня? - Скорее, нет. В какой-то мере, даже радует. Короткий цензурный поводок для понимающих означает, что он не свой, в какой-то мере даже сомнительный. И слава Богу! Быть «своим» там, где президента (человека прошедшего выборы, но всё же не человека Царской Крови!) провозглашают «Новым Константином» и даже всерьез предлагают короновать на Царство, - считаю делом просто позорным.
   Подобное на страницах «Русского вестника» А.А. Сенина представить себе просто невозможно, впрочем как и чрезмерно жесткий остракизм по отношению, например, к писателю А.А. Проханову или публицисту В.П. Семенко, при всем несогласии с их линией, людям в патриотическом движении всё же не самым последним.
   И еще одно не менее горькое замечание - гвоздь в гроб нашей современной дряблой патриотики: ни на одном из кладбищ столицы «Нового Константина», несмотря на все предпринятые попытки, не нашлось места для могилы создавшего и руководившего 22 года «Русским вестником» Алексея Алексеевича Сенина. Решили, что с «этой тусовкой» можно не считаться, поступив по давно испытанному принципу: С глаз долой - из сердца вон! А если, паче чаяния, припрет, сделают круглые глаза и нам же - помяните мое слово - еще и попеняют: «Что же это вы нам сразу-то не сказали...» А с «нашей» стороны, пожалуй, еще и поддакнут: «Столько дел, разве за всем уследишь...»

***

А Россия, конечно, возродится. Как любил повторять о. Николай Псковоезерский: «А она и не умирала». Но сделано это будет руками уже иных, неведомых нам пока (из-за заговора молчания современных официальных СМИ и нарциссизма православно-патриотической журналистики) людьми. Они придут. Еще в середине XIX столетия один из глинских старцев предсказывал: «...За Веру восстанут из народа неизвестные мiру и восстановят попранное».
Люди эти, пока еще неузнанные, не познавшие, возможно, даже сами себя, идут всё же по Широкой нашей Святой Руси. И, как сказал в начале прошлого века поэт, слышен по вашим дорогам радостный гул их шагов.
   Предстоит им испытать и себя и других. В Вере и Верности. На излом!

Сергей ФОМИН